(с) Олег Дивов. "Выбраковка""В магазинчике играла музыка, красивая, но страшноватая. Кто-то жутким голосом ревел на гитарном фоне нечленораздельное. Гусев прислушался и опознал Кинчева. Песня была ему незнакома и не особенно понравилась. Чересчур уж выворачивала душу.
В стеклянный прилавок уперся толстым животом покупатель - маленький азербайджанец в дорогом спортивном костюме. Представитель обреченной на вымирание породы - недавно вброшенный в массы лозунг "У нерусских не покупаем" людям понравился, и могущество чернявых диаспор таяло на глазах. Но пока что они еще хорохорились. Как этот, например. Даже со спины чувствовалось - вот настоящий хозяин жизни, из тех, что с московской пропиской и тридцатью тремя зубами девяносто шестой пробы.
- Так ты, нах, сделаешь? - спрашивал он у продавца, молодого парня, бросившего на Гусева подозрительный взгляд.
- Я же сказал - на будущей неделе сделаю.
- Но ты, бля, обязательно, нах, понял? От интонаций азербайджанца Гусева покоробило еще больше, чем от непрекращающихся завываний в динамиках. Кроме того, хозяин жизни не обратил внимания на важный момент: продавец снова покосился на Гусева. Хозяину жизни было совершенно наплевать, кто там сзади вошел в дверь. Что Гусева окончательно взбеленило. Валюшок уткнулся носом в угловую витрину, набитую компакт-дисками. Гусев встал рядом с азербайджанцем, осмотрелся, понял, что интересного ничего здесь нет, прослушал еще серию "бля" и "нах", слегка приглушенных вокальными упражнениями Кинчева, и почувствовал, что тоже очень хочет на кого-нибудь наорать. - Ну ты, бля, понял, я, нах, зайду. А это что за х? ня воет?
- "Алиса", - объяснила девушка, сидящая за кассой.
- Какая, нах, Алиса? Девочка?
- Группа! - усмехнулась кассирша. - Кинчев.
- Никогда не слышал. Ну и х? ня! - возмутился азербайджанец. - Я и то, бля, лучше спою. Ладно, нах, пока.
Он повернулся, чудом не задев Гусева животом, и вышел. Кинчев, будто по команде, немедленно стих.' Продавец и кассирша переглянулись, оба с легкой усмешкой.
- Ну, что у вас новенького? - спросил Гусев
- А что вас интересует? - Вид у продавца был немного смущенный.
- Свежее что-нибудь.
- Вот этот не смотрели? Милицейский боевик.
Завязалась оживленная беседа, точнее, оживился продавец, а Гусев удовлетворенно хмыкал и кивал. Постепенно на прилавке выросла стопка кассет из пяти-шести. Валюшок заинтересовался, подошел к Гусеву и посмотрел. Судя по подбору фильмов, какой-либо вкус у Гусева отсутствовал в принципе. Некоторые из кассет оказались совершенным позорищем, Валюшок такое не стал бы просматривать даже за деньги. Реши сейчас Гусев расплатиться и забрать фильмы, он бы здорово упал в глазах ведомого.
Но Гусев платить не стал. Вместо этого он упер руки в бока, раздвинув полы куртки так, что видны стали кобура на поясе и значок на груди. У продавца отвалилась челюсть.
- Леша, дверку прикрой, - сказал Гусев ласково. Валюшок метнулся к двери, набросил стопор и перевернул табличку с надписью "Открыто" - "3акрыто". Ему было уже не стыдно за Гусева, хотя он совершенно не понимал, что ведущий затевает. - Значит, так, молодые люди, - произнес Гусев еще более ласково. - У вас в магазине стоит какое-то чмо, матерится, как извозчик, наглеет и чего-то требует. Заказывал он, наверное, порнуху. На это мне наплевать, порнография у нас, кажется, запрещена, но вещь на самом деле полезная, так что бог с ней. А вот остальное?
Продавец стоял с каменным лицом и часто-часто моргал. Кассирша съежилась, наверное, она хотела спрятаться под свой аппарат, но размеры не позволяли. - Мои знакомые азеры таких, как этот торгаш, считают позором своей нации, и я их понимаю. - Гусев не повысил голоса, напротив, заговорил еще тише, и в интонациях его прорезалась тоска. Впрочем, откровенно циничная. - Но вот из-за таких, как ты, - Гусев ткнул пальцем, отчего продавец тоже съежился, - всяческие уроды чувствуют себя в нашем городе чересчур вольготно. Покупатель всегда прав, но это не покупатель, это распоясавшийся хам. Поэтому слушай приказ. Если в следующий раз этот урод сюда явится, гони его в шею. Если погнать кишка тонка, хотя бы не заискивай перед ним, веди себя достойно. А чтобы у тебя, сынок, не отшибло память?
- Он с хозяином знаком? - выдавил продавец.
- Значит, и хозяину твоему внушение не повредит. Вы меня поняли, детишки? Или что-то ускользнуло? Вы думали, наверное, что раз есть выбраковка, значит, уже не нужно быть гражданами - злые кровожадные дяди и так все сделают за вас? Перестреляют всех уродов и начнется золотой век? Фигушки! Каждый должен что-то заплатить за свободу и безопасность, понимаете, каждый! Мало перестать мусорить на улице, нужно еще и человеческий мусор кидать туда, где ему место. А хозяин будет спрашивать, что Здесь произошло, - объясните. Так и скажите - выбраковщик заходил. Старший уполномоченный Центрального отделения Агентства социальной безопасности Павел Гусев. Очень злой выбраковщик и очень расстроенный тем, что вы потакаете хамью. А это вам, дорогие мои москвичи, в назидание и на долгую память.
Гусев шевельнулся, и Валюшок обомлел. В руке старшего появилось оружие. Но совсем не пневматический игольник, а очень красивая огнестрельная пушка, в которой даже полный чайник опознал бы по характерному дизайну итальянскую "беретту".
Продавец и кассирша, хором взвыв не хуже давешнего Кинчева, метнулись в угол и затихли там. А Гусев аккуратно подровнял стопку кассет, лежащую на стеклянном прилавке, упер в нее ствол, поставив оружие вертикально, и нажал на спуск. Пистолет глухо жахнул, кассеты с хрустом осели, внутри прилавка что-то разлетелось в клочья? и медленно, как в рапидной съемке, пошло трещинами и начало рушиться фронтальное стекло. Верхнее стекло, долю секунды подумав, тоже растрескалось и обвалилось вниз.
- Стекло дрянное, - объяснил Гусев в наступившей тишине. Он попрыгал, чтобы отряхнуть с себя осколки, и убрал пистолет за пазуху. - Я думал, красиво получится. Но так даже еще поучительнее. Счастливо, молодые люди. Подумайте о том, что я сказал. Выбраковка много всякой сволочи поставила на место, но на нашем горбу вы в рай не въедете. Извольте уж потрудиться хоть чуть-чуть. Пока! На улице Гусев достал сигареты. Вид у него был вполне довольный. Валюшок протянул ему зажигалку.
- Спасибо, - отмахнулся Гусев. - Ветер. Я лучше сам. Вот так мы иногда читаем нотации, агент Валюшок."